Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин
«Нужно дотронуться до кристаллического ганглия, – подсказал Теф, наблюдая как комиссар подходит к друзе. – Да, до этого куста золотистых топазов».
«Может отломать на память, – усмехнулся комиссар, но утихнувший было низкочастотный гул появился вновь, а пол мелко задрожал. – Ладно, понял – не буду».
Комиссар встал перед сросшимися кристаллами и приложил ладони к гладкой поверхности двух самых больших топазов.
Чужая мысль проникла в сознание Полякова и вытеснила оттуда Терафима. Теперь комиссар видел своего напарника, как многослойную сферу, внутри которой было множество вселенных. Вселенные были вложены одна в другую и соединены ярким веретеном света. От веретена к каждой из них тянулось множество струн, по которым сновали едва различимые глазу яркие точки. В какой-то момент точки собрались вместе и посмотрели на комиссара. Вернее, он почувствовал, что они посмотрели. В этом взгляде одновременно жило любопытство и дружелюбие, мудрость и сила неведомого существа.
«А ты не так прост, как кажешься», – отметил комиссар и уловил ещё один взгляд, который внимательно смотрел на него и который пристально его изучал.
Взгляд этот принадлежал существу, с которым по мнению комиссара у него не было ничего общего. Оно было одновременно чуждым и доброжелательным, холодным и отзывчивым, настороженным и щедрым. Думало другими категориями и на других скоростях. Образы в его сознании были пугающими и вместе с тем понятными и гармоничными. Оно подстраивало своё мышление под комиссара и когда он почувствовал себя живущим многовековой жизнью, то смог услышать его голос. Гул и рокот были его голосом. Они складывались в слова и предложения, которые комиссар понимал. Терафима он больше не видел, тот стал для него мюоном, элементарной частицей.
«Кто ты?» – задал вопрос комиссар.
«Не понимаю, – пришёл ответ. – Мы не имеем личности. Мы это все…»
«Вы живые?»
«Как всё вокруг…»
«Тогда зачем тебе я?»
«В тебе есть то, что скрепляет и то, чему мы хотели научиться…»
«А что будет если оно перестанет скреплять?»
«Ты отправишься в мир, где есть только образы, а затем станешь частью нас…»
«Мы можем отсюда уйти?»
«Вас никто не держит – проход открыт…»
«Почему я до сих пор слышу тебя?» – комиссар никак не мог заставить себя вернуться в своё тело.
«Смотри!»
В сознании комиссара появилась кристаллическая решётка без начала и конца. Она висела в абсолютной темноте, сверкая алмазными гранями, соединяющими звёздные скопления в её узлах.
«Что это?» – затаив дыхание, спросил комиссар.
«Мы так видим жизнь».
Комиссар открыл глаза и увидел, что он по-прежнему стоит, касаясь ладонями кристаллической друзы. Поляков оторвал ладони от гладкой поверхности золотистого топаза и почувствовал, что к левой ладони, что-то прилипло. На ладони лежала тончайшая прозрачная прямоугольная пластинка. На правом плече появился знакомый тёплый шарик:
«Это топаз с очень интересной структурой кристаллической решётки», – как ни в чём не бывало заявил Теф.
«Теф, ты ничего не хочешь мне рассказать о себе?» – поинтересовался комиссар.
«Для моего босса у меня нет секретов, – казалось, что Теф отвесил поклон. – Но он и так обо мне всё знает».
«Теф, не придуривайся! – строго сказал комиссар. – Я знаю, что ты скрываешь кто ты есть на самом деле!»
«Прости босс, – погрустнел Теф. – Я, пока, и сам этого не знаю… Но, надеюсь, с твоей помощью найду ответ, – и отреагировав на недоверчивый взгляд комиссара, быстро залепетал. – Честно-честно!»
«Ладно, честный ты наш игрок в покер, – скептически бросил Поляков. – Давай выбираться отсюда».
Комиссар подошёл к стене, где когда-то был проход и запустил поиск пустот на анализаторе браслета. Ответ был неутешительный – прохода не было, а структура камня была однородной.
«Что не так?» – задумался он и тут же в голове возникла мысль посмотреть на стену через топазную пластинку.
Грани пластинки были острые на ощупь, но пальцы не резали. Комиссар поводил пластинкой перед своими глазами из стороны в сторону – стена прямо перед ним была всё той же. Тогда он немного повернулся вправо и заметил интересный эффект – если смотреть на стену через тончайшую пластинку топаза, то в ней появлялся проход, а если просто глазами, то стена оставалась вполне обычной.
– Хорошо, – выдохнул комиссар. – Я сейчас вижу проход, и я должен туда стрельнуть из дефазировщика?
Низкий гул был ответом на его вопрос.
– Тогда что?
Тут комиссару показалось, что на пластинку села пылинка и он захотел её стряхнуть. Он дотронулся пальцами левой руки до пластинки и пространство вокруг неуловимо изменилось – в стене перед ним появился проход наружу.
«Ого! – воскликнул Терафим. – Ты научился использовать инвариантный резонатор!»
«Инвариантный резонатор?» – удивился комиссар.
«Ну да! Ты настраиваешься на вариант пространства с нужной тебе конфигурацией и совершаешь фазовый переход», – пояснил Теф.
«Так значит я смогу попасть домой?»
«Нет, – покачал головой Терафим. – Это всего лишь переход по горизонтали…»
«Ладно, – усмехнулся комиссар. – Я ничего не понял, но пошли наружу».
Воздух был чист и свеж. Полякову хотелось надышаться им до беспамятства. Лазурное небо манило к себе и напоминало о цитадели гелан, что стала для него новым домом. Домом, где он нашёл себя, где его оценили, где он смог вернуться к любимому делу. Он был так рад выбраться наружу, что даже не заметил, что камни на площадке перед пещерой находятся уже на совсем других местах. Их было так много, они были такие одинаковые, что никто не обратил бы на них внимания, даже если бы они начали ходить перед ним строем и навытяжку. Комиссар решил вернуться к озеру и поглядеть через топазную пластинку на замёрзшие волны. Но, пройдя несколько метров, обернулся и посмотрел на гору, из которой только что вышел – пещеры не было.
«Теф, ты ничего не заметил? – поинтересовался он у своего помощника. – Куда исчез проход?»
«О, мой повелитель был так рад чистому небу и яркому свету, – Теф включил один из своих любимых раболепных голосов. – Что я не рискнул прерывать его созерцание и говорить, что инвариантная настройка вернулась в исходное состояние».
«Спасибо конечно, – буркнул Поляков, – но в чём подвох?»
«Мы можем на время изменить частоту резонанса, но всегда будем возвращаться к исходной».
«А если я там что-нибудь сделаю, ну, например, сломаю или убью?»
«Не получится, – с прищуром посмотрел на комиссара Терафим. – Исключено!»
«То есть – ходить могу, – усмехнулся комиссар, – а трогать и ломать не смею. Хм… Похоже на сон».
Озеро было уже совсем рядом и комиссар заметил, что ледяные фигуры немного изменились. Он подошёл к одной из них, достал пластинку из топаза и посмотрел на искусное творение чужой природы. Припорошенное кристаллическим снегом основание ледяной волны рождалось прямо из замёрзшей поверхности озера, устремлялось вверх, образовывало на своей вершине пенный гребень и закручивалось барашком. И возможно, когда-то они были жидкими, гуляли по озеру, движимые ветром и силами прилива, но сейчас стояли хрустальными скульптурами, скованные низкой температурой. По-прежнему живые – через топазную пластинку комиссар видел, что в них ещё теплилась жизнь и жидкость из глубин озера, по тонким ручейкам-каналам, капля за каплей пробиралась от основания до самого верха, где в ледяной сфере был заключён планктон. И этот планктон смотрел на него, тем самым жутким взглядом, от которого так хотелось убежать ему в первый раз.
– Эй! – Поляков посмотрел на живого представителя чужеродной жизни. – Ты меня слышишь?
Клубок планктона зашевелился и комиссар уловил мысль, которую так и не смог воспринять, как ни старался – сознание решительно отказывалось складывать её в хоть какое-то подобие речи и образа.
– Прости, – губы комиссара сложились в тонкую ниточку недовольства, – я тебя не понимаю.
Планктон перестал ворочаться и замер, а комиссар уловил множественный взгляд в свою сторону.
«Теф, сколько клеток планктона в этой волне?»
«Думаю, где-то двести тысяч…»
«А в мозге человека?»
«Что-то около девяноста миллиардов, – сообщил Теф и удивлённо спросил. – А что это босс так заинтересовался биологией?»
– А вот сейчас и узнаешь, – усмехнулся комиссар и направил правый браслет с генератором квантового поля на замёрзшую поверхность озера.
Застывшая поверхность
